1. Слепец.
Ведь будь оно иначе, Канаме пришлось бы признать, что кое-кто все-таки видел спящую в его душе тьму. Но Зеро, тяжело дыша, стирает с губ кровь и зло смотрит на него, словно не замечая подернутого мутной пленкой жажды взгляда.
Слепой, словно котенок.
Ночь яркая: Луна празднует свое господство на беззвездном небе, отчего прозрачная для глаз вампиров тьма рубцуется полосками светотени. И Зеро не видит – не хочет видеть? – как Канамэ смотрит на его приоткрытые губы.
- Кровопийца, - иронично ухмыляется Куран, застегивая пуговицы на рубашке. От трех верхних остались только пучки ниток, но это он заметит после, запоздало поражаясь своей рассеянности.
2. Соринка в глазу.
Окружающие думают – совершенно безосновательно! – о пошлых дурных вещах. Откуда берутся такие мысли у школьников, не достигших еще даже совершеннолетия? Зеро не может этого понять и справедливо возмущается этим постыдным фактам.
- Тише, остальные услышат, - шепчет ему на ухо Канамэ, который вынужден слушать поучительные речи Зеро, пока рот того ничем не занят.
Он проводит шершавым языком по щеке Кирию, дрожа от нетерпения, и чувствует нервно-торопливую дрожь рук Зеро, перебирающих его темные волосы. Охотник прерывисто вздыхает и резко перехватывает инициативу, буквально прижимая Канамэ к стенке, и Куран телом чувствует, что слухи о них вовсе не безосновательны.
3. Катаракта.
Считая, что давным-давно все понял, Канамэ поступил самоуверенно. Это понимание приходит к нему вместе с болью от жестких, почти жестоких ласк Зеро.
Его руки мелко трясутся, нетерпеливо шаря по телу Канамэ, дыхание срывается, точно у загнанного в угол зверя, а взгляд трусливо бегает в испуге получить прямой отказ. Хотя, бездействие, пожалуй, даже хуже.
- Успокойся. Выпей моей крови, если хочешь…
Он упоительно прекрасен и столь же далек, этот вампирский принц, раскинувшийся на белых простынях. Зеро хочется пробовать на вкус каждый сантиметр его кожи, втягивать волшебный запах его тела, ощущать каждое его движение, каждую утробную вибрацию убийственно-спокойного голоса.
Словно в агонии, он цепляется за бедра Курана, впивается неумелым поцелуем в его шею и закрывает глаза, из которых, кажется, сыплются искры.
Зеро – девственник и, понимая это, Канамэ терпит все его выходки, позволяет задрать себе ноги и в кровь располосовать закинутые за голову запястья. Зеро двигается неумело и торопливо, утыкается в шею любовника, чтобы не стонать в голос, сохранить хоть толику самолюбия.
Когда радужку охотника застилает кровавая метель вампирской жажды, сдерживать стоны приходится уже Канамэ.
4. Прозрение.
Ближе к рассвету Канамэ сонно переворачивается на другой бок, отталкивая от себя обжигающе-горячего Зеро. В комнате висит тяжелый запах секса, а мышцы здорово ломит. Канамэ кажется, что в разных местах его тела засели сразу несколько пуль Кровавой Розы. Он закрывает глаза, стараясь насладиться покоем. О том, что скажет Зеро, когда проснется, лучше и вовсе не думать.
Одно Канамэ знает наверняка: из вампирской формы охотника, руководствующейся только инстинктами, вышел отличный любовник.
5. Доказательство.
Зеро открывает глаза и тут же начинает что-то говорить – о жажде, о потере контроля и о том, что они могут забыть то, что произошло сегодня ночью, ведь никто не знает и ничего не изменится…
- Помолчи, - Канамэ перекатывается обратно и утыкается в плечо охотника (со следами царапин от его, Канамэ, ногтей), – Подумаем об этом утром.
- Но уже день, – протестует Зеро и внезапно срывается с кровати: - Черт, занятия!
Накрываясь одеялом с головой, Канамэ в полудреме тихо посмеивается: Зеро вернется, это столь же неизбежно, сколь и желанно, вот только бы сам он понял, зачем возвращается. Самообман – вещь, конечно, хорошая, но на этот раз доказательств даже слишком много.
Конец.
upd: еще один драббл в цепочку) АУ, Юки в Ночном Классе.
Только бы Ассоциация не пронюхала про все это. Только бы…
Случись такое, что в голову одному из носителей высоких чинов забредет мысль послать в Академию Кросс шпиона под видом студента или, не идя на излишние ухищрения, организовать комиссию, все миротворческие планы пойдут прахом. Потому что только полный идиот не мог догадаться, что с Кирию Зеро что-то не так.
Он не посещает занятия – с чего бы это? Он боится дневного света – да неужели? Он запирается в своей комнате и отказывается от еды… Похоже на обычный подростковый бунт, но слишком уж необычный. И почему столь проблемного ученика до сих пор не исключили? Только ли из-за того, что он – сын директора?
После того, как Кирию напал на девочку из Дневного класса без всякой видимой причины и чуть не покусал ее, объяснения странностям придумывать стало все сложнее.
Он спит днем, игнорируя занятия? Ночами он бродит под стенами Лунного Общежития, облитого призрачным светом месяца, и тоскливо смотрит на окна – кажется, что сейчас завоет на луну голодным волком – с чего бы это? Зеро проводит ночи до рассвета, слившись с рельефными тенями у стены и только два красных – красных?! – светящихся голодом огонька выдают его присутствие.
Под утро еще одна тень скользит по траве, нарушая его тревожный покой – зачем бы? Зеро выглядит опасным…
- Куран? – Он вскидывает голову и пистолет, почти синхронно.
Это радостная улыбка на его губах, или гримаса гнева? Похоже, Зеро и сам еще не решил.
- От тебя пахнет Юки… - Прерывисто вздыхает он, когда Канамэ опускается на траву рядом.
- Зачем ты ходишь тут? Остальные ученики чувствуют твой голод и начинают волноваться. – Глаза Курана алые только потому, что так он лучше видит в темноте, или он тоже испытывает жажду?
- Но ты же их успокоишь, так?
- Не повод дразнить их. – Это досада звучит в голосе? - Если ты хочешь увидеться с Юки, то забудь об этом. Она моя и ничья больше.
Наклоняясь все ближе, Канамэ все же пропускает момент, когда Зеро цепляется за его рубашку и резко дергает. Теперь он сидит на Куране – какое примитивное желание доминировать, не правда ли?
- Ты пахнешь… восхитительно. – Вздыхает Зеро, его тело сотрясает крупная дрожь, руки торопливо шарят по груди Канамэ. Где пуговица? Где это чертова верхняя пуговица и почему она не расстегивается?
Рывок, треск ткани и огорченный вздох. Зато аппетитная шея теперь обнажена и манит неспокойным пульсом.
- Ты ведешь себя как зверь. Возьми себя в руки, Кирию…
Протесты прерываются поцелуем. Прокушенная губа, с которой Зеро торопливо слизывает капельки крови – это только начало, так подсказывает Канамэ интуиция.
- Ты же любишь Юки.
- Даа…
- Почему ты так хочешь меня?
Зеро не смущается вопросом, он прижимается к телу своего чистокровного «хозяина», к восхитительно пахнущему телу; к человеку, запах ненависти которого он готов пить вечно. Любовь его жизни отобрана, но ненависть никто не посмеет отобрать. Зеро подтверждает это еще одним собственническим поцелуем-укусом.
- А почему ты не сопротивляешься? – Интересуется он, сцеловывая кровь.
Канамэ усмехается и отвечает на сомнительную ласку, словно на вызов.
- Слишком много вопросов.
